Рассказ о далеком походе в Перу 🇵🇪
Я лежу под потолком хостела «Паривана» в Лиме, лежу на втором ярусе кровати, заложив руки за голову. Почти рядом со мной, стоит лишь протянуть руку, медленно вращаются лопасти вентилятора, единственного источника прохлады в помещении. Это напоминает далекие совковые годы, когда о кондиционерах еще не знали. Спать не хочется, несмотря на два часа ночи, потому как для меня это фактически шесть часов вечера. Позади длительный трансатлантический (можно так же добавить и трансамазонский) перелет. В сознание еще не уложилась простая мысль о том, что я – в Южной Америке, я – в Перу, я – в Лиме. Ещё пять дней тому назад я никуда не собирался лететь, а тем более так далеко, но вот я – в Лиме.
Формальности на границе заняли совсем мало времени, виза не нужна, пара вопросов о сроках и целях пребывания, багаж – и вот я в Перу. Минуя официальное такси за 50 долларов, беру неофициальное за 25 солей и вместе с ним врываюсь во влажный и теплый воздух ночного Кальяо (Кайяо – поправляет меня таксист). Ночного, потому что в конце апреля здесь осень и темнеет рано. Здесь пробки, быстрее будет вдоль океана, говорит таксист, и мы резко куда-то сворачиваем, проносимся чередой пустынных улиц и перекрестков и прямо-таки сваливаемся на набережную. Старенький «форд» сразу становится похожим на молодого жеребца – резко переходит в галоп, а в машину врывается запах соленого воздуха, ветра, влаги и чего-то неуловимого еще…
Свободы! Бескрайний простор Пасифика, я вижу его впервые. Трудно представить, что где-то там, очень-очень далеко, за этой мощной океанской гладью находится Австралия…
Куда уж, не до Австралии, тут и Южную Америку сложно утрамбовать в сознание.
Машина сворачивает влево и вверх, и посреди цветочного газона я читаю надпись — Мирафлорес. «Чудесный цветок». Самый фешенебельный район Лимы, так сказал Роман. Еще он сказал, что не во всех районах Лимы одинаково рады белым людям, а потому бродить по ней не рекомендовал, советовал ограничиться Мирафлоресом. Но бродить и некогда, рано утром нужно вернуться в аэропорт и лететь в Куско, там Роман меня ждет. Стоило ли ехать в хостел? Можно было перекантоваться в аэропорту где-нибудь.
Нет, стоило, чтобы вот так лежать под потолком, вдыхать душный воздух и пытаться осознать, что я в Лиме.
Уснуть невозможно, хостел тусовочный, много молодёжи, в соседнем помещении гуляет весёлая компания, слышны музыка, хохот, крики. Если отвернуть голову в другую сторону, то там будет окно, в которое врывается шум ночного Мирафлореса. Нет смысла пытаться уснуть. Что тогда?
Можно попытаться осознать, как я здесь оказался.
В силу особенностей работы, оставить её в канун майских праздников, при сложной обстановке в стране, не представлялось никакой возможности. Но я помнил о том, что в это же время Роман идет в трек в Перу и цель пойти вместе с ним была поставлена мною перед Вселенной. Я не знал, как она может материализоваться. По логике вещей – никак. Но я свято помнил также и о том, что моя задача цель обозначить, а способ исполнения принадлежит всецело одному лишь Богу.
Но бывает, что обстоятельства меняются в одночасье и вдруг они в один момент изменились так, что дорога в Перу была открыта. До вылета оставалось четыре дня, билетов на самолет у меня не было. Не было кредитной карты, чтобы эти билеты оплатить, поскольку «мой» банк обанкротился, не было времени, чтобы открыть новую кредитку. Но было желание лететь, и оно помогало преодолевать преграды. Кредитка нашлась у хорошей приятельницы, билеты оплачены, ночь в отеле Борисполя, и вот КЛМ на своих крыльях несет меня в Амстердам, а оттуда в Лиму…
Куско встречает горным воздухом. Жить в таком месте счастье, потому что этот воздух ни на что не похож – он молод и свеж, он делает и тебя таким же, сколько бы тебе ни было лет. Высота 3360 метров – а в горы еще не ходили.
Я ищу табличку со своим именем, потому как Рома сказал, что в аэропорту меня встретят, и слышу удивленный вопрос: «Саша, ты правда меня не видишь или прикалываешься?» Роман стоит аккурат напротив меня.
Такси мчит в такую же «Паривану», а спустя совсем немного времени мы уже бродим по улицам Куско. Это удивительное сочетание – города, высокогорья, истории, загадок и тайн. Областной центр (это по-нашему говоря, конечно) на такой высоте, неторопливость уклада жизни – на Пласа де Армас целуются так же, как и во всем мире влюбленные парочки, мамы выгуливают детей, звонят церковные колокола, чистильщик чистит обувь красивой креолке. Знамя провинции Куско всех цветов радуги повторяет знамя Империи инков Тавантиюн Суйу, узкие мощеные булыжником улицы, ползущие вверх к Саксайуаману.
— Ты хочешь есть? Пойдём на рынок, там интереснее, — подмигивает Роман.
На рынке интереснее. Горы фруктов, название многих мне незнакомы, тут же из них отжимают фрэш. – Ананас, манго, черимойя, маракуйя, гранеро? Продавцов (точнее, продавщиц) множество, все они приветливо улыбаются. Да кто же знает, какой хочу, я бы их все сразу выпил. – А давай разных попробуем, — предлагает выход Роман. Пробуем. Разных. И по второму разу. И манго, и папайю, и еще что-то.
— А теперь можно и обедать.
— Прямо здесь, что ли?
Роман ведет меня в другой конец рынка. По пути я вижу прилавки, заваленные десятками видов картофеля – да-да, родина его именно здесь, в Перу. А вот и пришли — здесь кушают местные и цены тоже для местных. Комплексный обед за восемь солей, такого в ресторанах не найдете. И супов таких тоже – при виде супа черного цвета я подумал, что поспешил согласиться на обед с туземцами. Но зря боялся – суп оказался вкусным и без вредных последствий.
— Пойдем теперь в Кориканчу, — предлагает Роман.
Золотой храм Кориканча… Одно из мест планеты, с которым связано больше вопросов, нежели ответов. Не верится, что увижу это и смогу прикоснуться руками.
Главный храм Верховного Инки, конкистадоры разрушили его и на фундаменте возвели церковь. В такие моменты католичество вызывает у меня волну раздражения своей тупостью. Утрачен уникальный храм, а на его месте возведена одна из тысяч церквей, которых и без того немало настроили колонизаторы в Южной Америке.
Мы рассуждаем о том, что по вине испанцев мир утратил еще одну мировую религию, и можно теперь только гадать, какой бы она была, какие ценности поставила бы во главу угла. Сомневаемся в авторстве кечуа, Кориканча представляется нам творением более развитой цивилизации, которая существовала здесь раньше. А может быть, это и вовсе влияние инопланетных цивилизаций. Вспоминается индейская легенда о Виракоче (я имею ввиду бога, а не верховного правителя, который взял себе его имя), которого они описывали как высокого белого человека, что явно не соответствует облику индейцев кечуа, инков или мочика. Позволю себе процитировать описание индейцами Виракочи: «Внезапно явился, придя с Юга, белый человек с бородой, роста высокого и поведения властного, одетый в белый плащ. Он обладал такой великой силой, что превращал холмы в долины, а долины – в высокие холмы, заставляя потоки течь из скал. Во многих местах он учил людей наукам и ремеслам, относясь к ним с большой любовью и добротой, побуждая их быть хорошими и не причинять вреда друг другу, проявлять милость ко всем. В большинстве мест его называли Виракоча, что значит «морская пена». Если его жизни угрожала опасность, то на его вооружении оказывался ужасный небесный огонь».
Очевидно, что Виракоча был представителем совершенно другой цивилизации, нежели индейцы. И была ли эта цивилизация земной?
Ниже Кориканчи зелёная лужайка, валяемся на ней вместе с местными, обмениваемся впечатлениями. Жарко и очень хочется спать, потому как и ночь была шумная, и часовые пояса поменялись. В музей не хочу, хотя и знаю, что там интересно. Просто мозг уже не в силах воспринимать впечатления.
Решаем множество мелких, но важных оргвопросов: билеты на транспорт и в Мачу, маршрут, закупка продуктов. Решаем пожертвовать поездкой в Ольятайтамбо – не вписываемся. Отказываемся от услуг турфирмы предоставить нам мулов для перевозки рюкзаков, решаем, что дешевле будет договориться на месте. Также решаем еще на один день задержаться в Куско, чтобы лучше акклиматизироваться. Да и просто отдохнуть. На следующий день решили поехать на соляные прииски Мораис и в самую древнюю агролабораторию Морай.
Вечером поднимаемся вверх по улицам и делаем фото – ночной Куско. Темнеет рано, ведь конец апреля, это осень, все равно, что у нас конец октября. К шести вечера уже темно. Город начинает светиться огоньками, у Ромы получаются классные снимки. Особенно эффектным получился собор в подсветке фонарей на фоне струй фонтана.
Также у него рождается идея (мною с энтузиазмом воспринятая и одобренная) до отъезда на экскурсию сходить в Саксайуаман, для чего встать пораньше.
В итоге встаем затемно, с восходом солнца движемся в Саксайуаман. Путеводители говорят о том, что это древняя крепость инков, может, так оно и было. Хотя назначение этого сооружения как крепости мне непонятно. Огромные каменные глыбы так же удивляют своей подгонкой, как и в Кориканче, и в этом случае я могу заметить, что в логике создателей фильма «Древние пришельцы» что-то есть. Глыбы по 50-100 тонн, между ними не проходит лист бумаги или лезвие ножа. В некоторых местах можно разглядеть словно следы плавления. Доинкская культура, это очевидно. Между прочим, Саксайуаман переводится как «голова ястреба» и с этим у индейцев связана легенда о птице, которая принесла в клюве нечто, способное плавить камень. Так что ястреб вполне мог быть летательным аппаратом, а все сооружение чем-то вроде космодрома. Это представляется куда более логичным, чем крепость в том месте, где роль её совершенно бессмысленна. По назначению ее пытались использовать всего лишь раз.
Едва успеваем дойти, добежать, доехать на такси до места отправления турбаса на соляные прииски Мораис. По пути нас завезли в выставочную перуанскую деревню, где можно было приобрести изделия местных ремесленников, но в данном случае этот небольшой коммерческий развод на деньги не вызвал раздражения, прошел весело, интересно, с чаем и песнями, и не занял много времени.
К соляным приискам Мораис спускается ну очень крутая дорога! К тому же она в конце грунтовая и проходит по краю обрыва. Но экскурсия оказалась познавательной, к тому же в соляной шахте в Польше мне бывать приходилось, а вот на соляных приисках никогда.
Потом поехали в агролабораторию инков Морай. Что удивило меня там, и удивляло впоследствии и в Чокекирао, и в Пинчаунуйоке, – расстояние между ступеньками, по которым поднимались инкские агрономы. При моем росте 170 см они были очень крутыми, в некоторых случаях приходилось помогать себе руками. Глядя на кечуа, которые почти все ниже меня, понимаю, что по таким ступенькам должны были бегать более высокие люди. Такие как голландцы, например. Кто построил все это на самом деле? Откуда в то время такие глубокие, без преувеличения, научные знания агрономии? Как смогли люди, не додумавшиеся до изобретения колеса, достичь таких тонкостей в сельском хозяйстве?
Южная Америка все больше завораживает меня своей загадочностью.
Ранним утром следующего дня на такси мы отправляемся к началу трека, в Качору.
Так кто из нас первым сказал, что нанять лошадей на месте будет дешевле?
Мы уже битый час торгуемся с местным крестьянином за эту лошадь, которая повезет наш багаж, но цена совершенно не приближается к предложенной нам в Куско.
Хозяин лошади не жалеет слов для обоснования цены и проявляет подлинный артистизм. Оказывается, что одна лошадь в силу то ли своей спортивной подготовки, то ли местной ментальности никак не может нести на себе два рюкзака, а только один. Нужно две лошади. Начинается расчёт на бумаге и я вижу, что цена умножается уже на три. Откуда? «А я? Я иду с лошадьми. Солнце печет. Как оно печет! Хочу пить.. Хочу есть..» Он склоняется в три погибели и едва не вышибает из меня слезу. Терпение закончилось. В конце концов, в деревне есть и другие лошади. «Да, да, лошади есть», — ехидно улыбаясь, кивает головой крестьянин. – «А вот людей нет, все на работе».
Обойдя деревню, мы убедились, что он прав и также стало ясно, что сбить цену теперь уже точно не получится. В конце концов, с одной лошадью и в сопровождении довольного сына хозяина мы стали спускаться в долину Апуримака. И глядя на открывающиеся виды, едва ли не поминутно останавливаясь для новых фото, махнули рукой на уплаченную цену. Это было реально красиво. Экзотическая растительность на фоне крутых Анд (в прямом и переносном смысле этого слова), бушующий где-то в глубине Апуримак..
Кемпинг устроили неподалеку от переправы. Здесь я и познакомился с главным злом этих краев. Москиты. Еще в Куско я попросил в аптеке крем или что-нибудь еще от этой мерзости. «Для лечения или чтобы не кусали?» — поинтересовалась продавщица.
— Чтобы не кусали.
— Берите любой.
— Все хорошие?
— Нет, ни один не помогает.
Лучшим средством защиты была бы футболка с длинным рукавом, но у меня такой не оказалось. Надеюсь, ко времени прочтения этих заметок такой крем уже придуман.
Чтобы не драматизировать излишне ситуацию, скажу лишь, что все открытые места на мне были искусаны и через несколько дней это вылилось в высокую температуру. В этой ситуации Роман не отказался от меня, не сбросил в пропасть, что было бы проще, а самоотверженно лечил и привел в чувство.
Утром нас ждала переправа через реку на тележке, привязанной к канату. Это очень просто, ты разгоняешь телегу как можно сильнее, запрыгиваешь в неё и пытаешься проехать как можно дальше. Останавливается она примерно на середине реки. А дальше ты подтягиваешь руками канат и понемногу добираешься до противоположного берега. Не страшно, весело, увлекательно. На другом берегу нас уже ждал другой погонщик лошадей, кечуа по имени Хусто Тапиа. Думаю, не нужно говорить, что в вопросах торга он был также неуступчив. «Дорого? Каминос!» И он изображает человека с рюкзаком, медленно поднимающегося по крутым склонам Анд.
Всё это уже неповторимо.
На момент написания этих строк Хусто Тапиа уже умер, а вместо канатной переправы построен каменный мост, на середине которого висит табличка в память о его смерти, вроде как здесь он и утонул.
А в тот день мы бьем по рукам с Хусто и поднимаемся в его деревню. Впрочем, это громко сказано, деревня. Всего пара домов и лужайка для кемпинга — Марампата. Заботясь о развитии туризма, правительство Перу установило здесь на улице настоящий туалет с настоящим унитазом. Хозяева им не пользуются, это для нас. Кемпинг за отдельную плату, всего пять солей. Роман продолжает горячо торговаться с Хусто за дальнейшую стоимость аренды, при этом переоценивая меня в роли переводчика, неоднократно просит перевести, что вот столько будем платить, а столько – не будем платить.
Место живописнейшее, из кемпинга открывается чудесный вид на долину и горы. Закатом любуемся все, и мы, и хозяева с детьми. «Ты понимаешь язык кечуа?» — спрашивает меня Хусто. «Нет» — отвечаю я. Они с женой тут же переходят на свой язык. Мне смешно, потому что мои знания испанского слишком сыры и поверхностны, он мог бы просто ускорить речь.
Заметно, что они не любят белых. Не знаю, все ли кечуа, но эти точно. Если оглянуться назад, в историю, то конечно, и не за что.
Утром хозяйка подходит ко мне взять деньги за кемпинг. «Алехандро, платито динеро», — говорит она. Её фраза приводит меня в ступор. По-испански она должна была сказать «pagar dinero». Подумать только, женщина накануне вечером внимательно прослушала наш диалог, и поняла, что означает слово «платить»! Я был просто ошеломлен, но вместо этого сказал Роману:
— Роман, она требует деньги.
— Так у тебя же требует, ты и плати, — с радостной улыбкой охотно отозвался Роман, собирая палатку.
Примерно через час, а может быть и того меньше, мы уже подходили к Чокекирао – древнего города Империи Инков.
Очень интересное место.
Это как бы Мачу Пикчу, но без туристов и не так хорошо расчищенное от зарослей, не раскопано и половины. Дорог сюда, слава Богу, нет и надеюсь не скоро будут. Два дня пешего пути от Качоры. Но инка в зарослях сидит и деньги за вход собирает! Да еще и записывает твои анкетные данные и зачем-то место работы. Может все же ведут статистику, сколько сюда пришло айтишников, а сколько юристов. Было бы интересно, но скорее всего бюрократия, как обычно, плодит сама себя.
Не суть, место интересно тем, что в нем можно перенестись во времени, бродя среди развалин древней империи, где хорошо сохранились и дома знати, и хижины ремесленников, наблюдая выложенную из камней бегущую ламу, поднимаясь к жертвенному камню – и никого кроме нас. Не бродят многоязычные толпы туристов, не зазывают к себе гиды.
Чокекирао на языке аймара, который вместе с его народом в наше время из этого региона вытеснили или ассимилировали кечуа, означает «золотая колыбель». Построили его инки в 15 веке и название говорит о том, что он был надежной защитой для них.
Вверх от города идет акведук (правильнее было бы сказать, что он спускается) и, поднявшись по нему, мы как-то незаметно попадаем в Пинчаунуйок, это каменные сельскохозяйственные террасы возрастом около 500 лет. Напоминают амфитеатр и есть даже источник воды!
Потом долгий спуск в долину Рио Бланко, где мы остановились на ночлег. Я варю в котелке суп, Роман ловит бабочек – он энтомолог. Хусто лежит в сторонке. Идиллия. Мы угощаем Хусто супом и он пытается изобразить улыбку – «мучас грасиас, мучас грасиас» — и это как-то зловеще выглядит на его недружелюбном лице.
Ночью просыпаемся от крика Хусто. «Сaballo escapado, necesito cuerda!» Лошадь сбежала, нужна веревка и помощь. Пока одеваемся и выбираемся из палатки, Хусто возвращается с лошадью.
Удивляюсь тому, что многие испанские слова я начал понимать раньше, чем начал учить испанский. Это из предыдущей инкарнации, не иначе).
Мы доходим до Маизала и ночуем в кемпинге с красивым видом на туманные в этот день Анды. Домик в украинском стиле под соломенной крышей и мальвы возле него…Я чувствую себя на родине, а не в Перу. Если бы не величественный массив Анд за спиной.
Температура у меня поднимается, Роман просит у Хусто день передышки, но тот неумолим. «Температура не мешает ему идти, ноги здоровы». Эх, Хусто, Хусто…Не любишь ты белых людей.
Приходится идти. Все больше тумана и кое-где снег разнообразит горные пейзажи. Переходим через перевал в районе 4500 метров, трек легкий физически, почти дорога. Встречаем по пути заброшенную шахту, медную руду добывали. Так потихоньку и движемся в Янаму.
Кемпинг в Янаме расположен возле маленькой бамбуковой рощицы, и древесные лягушки до поздней ночи устраивают свой концерт. Поневоле вслушиваясь, прихожу к выводу, что их пение не хаотично, но ему присуща своя гармония. До симфонии далеко, конечно, но что-то в этом есть.
Рядом с нами расположился такой же как и мы бродяга из Франции, который использует статус безработного для путешествий по миру, молодой парень спортивного вида. Обошел все страны Южной Америки, но самые приветливые люди, по его мнению, в Колумбии.
Несколькими днями раньше мы встречали еще одного француза, пенсионного возраста, который живет уже несколько месяцев в местной деревне. На мой вопрос, откуда он родом, ответил, что у него нет национальности и родины, и когда я определил в нем француза, расстроился, а я пожалел о сказанном. Лучше было оставить его без имени, родины и национальности, кажется, в таком статусе он чувствовал себя счастливее.
На следующий день племянник хозяйки немного подвез нас и дальше через лес мы двинулись к Гидроэлектрике, это небольшой посёлок в долине Урубамбы. По пути Роман намекал на возможность сбегать на Салкантай (6271 метр, кто не в курсе), но скорее для поддержания разговора.
Шли через кофейные рощи, потом просто через лес, весьма живописные места. Слегка напугал видом своего изъеденного москитами лица французскую пару. «Это не заразная болезнь?» — спрашивали они, робко пятясь к краю тропы. Роман великодушно объяснял, что это всего лишь москиты, но их укусы отнимают много жизненных сил, а потому спасти его друга может только плод гранеро. Им поневоле пришлось нас угостить.
И вот уже после полудня мы вышли к кемпингу с видом на Мачу-Пикчу. Поставили палатку. Купили поесть и пива. Кроме нас никого. Мы – и Мачу. Это фантастика. Можно смотреть бесконечно, мы даже мало разговаривали в этот день. Широко известна серия цветных гравюр по дереву японца Кацусики Хокасая «36 видов на гору Фудзи». Так вот, в этот день Роману наверняка удалась серия цветных фотоснимков «300 видов на гору Мачу-Пикчу». В зависимости от времени суток, погоды и освещения вид на гору менялся и каждый новый был интереснее предыдущего. К ночи разразилась гроза и Мачу выглядел просто величественным во вспышках молний.
Утром спускались по размокшей от дождя тропе, чертыхаясь и падая добрались до поселка Гидроэлектрика. От души наелись в станционном кафе и пешком двинулись по железнодорожному полотну в Агуас Кальенте, ближайший к Мачу поселок. Несколько часов ходу вдоль реки, через несколько часов были в Агуас Кальенте.
Разместившись в хостеле и побродив по поселку, решили отметить встречу с Мачу: купили по паре каждого из фруктов на местном рынке, бутылку рома и бутылку кока-колы. Заодно выпили на рынке и сока фрэш. «Москиты?» — спросила продавщица, разглядывая меня. После чего взяла лист алоэ, надрезала и вытерла им мне шею. Интересно, что уже на утро следы укусов сошли.
А мы тем временем, с фруктами и ромом расположились на лавочке на набережной Урубамбы и это было чертовски романтично! Ночь, сурово нависает над нами скала, свирепо гремит Урубамба в нескольких метрах от нас, а мы потягиваем ром, смакуя его с местными фруктами и вспоминаем, что было интересного, забавного и необычного в этом походе. Вскоре сзади нас на почтительном расстоянии пристроился полицейский. Не знаю, что его привлекло. Распитие спиртных напитков в общественном месте мы стыдливо задрапировали бутылкой кока-колы, не вытаскивая ром из пакета. Мусорить мы не привыкли где бы то ни было. Мы не спешили, но и он терпеливо дождался конца наших посиделок и ушел только после нас.
Наутро я поехал смотреть Мачу, Роман остался в номере, потому что раньше там уже был.
Мачу-Пикчу я описывать не буду. Об этом много написано в интернете, повторять общедоступную информацию я не вижу смысла. Личные впечатления – это обязательно нужно увидеть своими глазами! Желательно, чтобы в этот день было меньше людей, с гидом или нет — решайте сами. В некоторых случаях он действительно необходим, но я лично не люблю, когда за мной следом бродит незнакомый человек, читая наизусть статью из википедии, которая в распечатанном виде уже лежит в моей сумке.
Хотел бы я еще раз вернуться на Мачу и увидеть то же самое снова? Не поверите, но да, хотел бы, при том, что не люблю по два раза ездить в одно и то же место.
Это почти конец перуанского путешествия. На следующий день нам предстоял долгий (на целый день) и серпантинистый переезд в Куско. Там мы простились с Романом – он отправился автобусом в Ла Пас, вести группу по Боливии, а я улетел в Лиму. «Саша, не во всех районах Лимы рады белым, поэтому не покидай, пожалуйста, Мирафлорес», — настоятельно порекомендовал мне Роман. Я с ним согласился.
Снова аэропорт Лимы, такси.
— Сколько до Мирафлорес?
— 200 солей, — не моргнув глазом отвечает таксист.
— Давай за 25, — предлагаю я.
Он воздевает руки к небу и громко кричит на всю площадь:
— Вы слышали? 25 солей! Он хочет ехать на Мирафлорес за 25 солей!»
Потом долго и громко смеётся, словно никогда ещё не слышал большей глупости. А потом тихо добавляет: «Ну ладно, поехали». И начался такой заезд! Если вы видели фильм «Такси», то я не буду продолжать. Да, все было именно так, как в этом кино. С разницей, что я сам люблю быструю езду на грани фола, потому получил удовольствие от поездки, а таксист чаевые.
У меня оставался день до рейса в Амстердам и мне стало интересно, почему же не все и не везде рады белым людям, таким образом я отправился автобусом в центр Лимы.
Большого впечатления на меня Лима не произвела. В центре Пласа де Армас, красивая, но, пожалуй, и всё. Подошел нумизмат, попросил украинские деньги, подарил свои. Подошел приветливый мачо, спросил откуда, посочувствовал, что в Украине началась война и предложил кокаин (муй буэно, амиго) для снятия стресса. Пожалуй, и всё. Здесь интереснее покушать, потому как кухня местная и не заточенная под интуристов ни по ценам, ни по меню. Ранее на Мирафлоресе попробовал севиче – сырую океанскую рыбу, ну, в общем тоже ничего особенного. Куй (жареную морскую свинку) мы пробовать не стали. Роману жена сказала, чтобы не возвращался домой, если съест это несчастное животное, я и без того не горел желанием. Кстати, заведение, адаптированное под съедение морской свинки называется куерия.
Самое классное на Мирафлоресе и в Лиме, это вид на Тихий океан, на Пасифик! Бескрайний простор и удивительная мощь. Можно полетать на параплане.
На следующий день был длительный перелёт в Амстердам с жуткой болтанкой над Бермудским треугольником.
Южная Америка притягивает, есть в ней что-то молодое. Хотелось бы сюда вернуться, и не только в Перу, но и в соседние Боливию и Эквадор. И в Колумбию обязательно! И…Дай нам Бог мира и здоровья.
Написано в мае-июне 2014, отредактировано в феврале 2023.
